Прокуратура СССР, Прокурору по надзору
в местах лишения свободы от заключённого
Ашхабадского следственного изолятора
Лашкина В.И., 1939 года рождения, проживающего
в городе Мары; статья "Распространение
заведомо ложных измышлений, порочащих
советский государственный и общественный
строй".
Заявление(№4)
Я был арестован 19-го июля 1974 года в городе Мары Туркменской ССР, где проживал со своей семьёй. 24-го июля, в 18-00, в Марыйской тюрьме мне было предъявлено обвинительное постановление, подписанное следователем Марыйской облпрокуратуры Джалмахановым и санкционированное и.о. областного прокурора Марыйской области Эртнером.
Мне было предъявлено обвинение в пр.пр.ст.214-1 УК ТССР. Обвинение было сфабриковано на основании моих писем в некоторые печатные и другие государственные органы и учреждения.
В своих письмах я открыто изложил свои политические взгляды, являющиеся плодом длительных и мучительных размышлений над фактами Советской действительности. В частности, я письменно протестовал против преследований, которым подвергался писатель Солженицын, а так же посылал телеграммы советскому академику, физику-атомщику, А.Д.Сахарову, в которых выразил поддержку его борьбе за гражданские права человека в Советском Союзе.
Копии почти всех своих "криминальных" писем я направил 19-го июля 1974 года из г. Мары на имя Генерального прокурора СССР. Ознакомившись с моими письмами, Вы легко обнаружите и поймёте, что никаких заведомо ложных для самого себя измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, я не распространял, а изложил в них свои убеждения и искреннюю точку зрения.
Наша пресса неоднократно помещала на своих страницах категорические заявления советских высокопоставленных должностных лиц, где говорилось, что в Советском Союзе инакомыслящих не преследуют и не арестовывают. Так вот, меня арестовали.
Далее. 25-го июля 1974 года меня после обеда перевели в этапную камеру Марыйской тюрьмы, а 26-го июля привезли в г. Ашхабад. Для чего? А для того, чтобы в Ашхабадской тюрьме заклеймить клеймом психически ненормального.
1-го августа 1974 года, после десятиминутной амбулаторной психиатрической экспертизы, имевшей место в Ашхабадской тюрьме, я был признан психбольным, без единого дня предварительного наблюдения, без всякого обследования и каких бы то ни было оснований.
2-го августа меня перевели в камеру, где находятся несколько уголовников, ожидающих отправки в психбольницы: один кретин, обуреваемый манией преследования, дегенерат-эпилептик, инфантильный эпилептик, два шизофреника, алкогольный психопат, один олигофреник и один уголовник с маниокально депрессивным психозом. Я имею удовольствие быть в этом обществе, в камере площадью 20кв.м., уже почти полтора месяца.
В сентябре 1973 года, после компании, проведённой против академика А.Д.Сахарова, в "Известиях" было напечатано заявление, подписанное известными психиатрами Советского Союза, в котором отрицались факты помещения инакомыслящих в психиатрические больницы.
Вот вам налицо еще один факт: я - инакомыслящий, и меня хотят упрятать в сумасшедший дом.
Естественно, я не баран, и голову добровольно под нож не поставлю. Я провел три голодовки: с 19-го июля по 5-е августа, с 15-го по 23-е августа и с 6-го сентября по 9-е сянтября 1974 года. В общей сложности я не принимал пищу 28 суток.
Кроме того, я пять раз вскрывал вены рук: 23-го августа - 2 раза, 2-го сентября - 1 раз, 5-го сентября - 1 раз и 9-го сентября - 1 раз. В общей сложности я потерял около двух литров крови.
Цель моих действий одна: заставить прокуратуру ТССР соблюдать в отношении меня закон.
Надо мной издеваются физически и морально: в течении августа 1974 года мне, для острастки, сделали 6 пыточных уколов препарата сульфозина - 4-х-процентного раствора серы в персиковом масле; на меня нацепили фальшивый, гнусный ярлык психически ненормального и содержат, отстранив от следствия и суда, в одной камере с психопатами.
Я нахожусь, как бы в сундуке или ковровой комнате: прокуратура ТССР избегает разговора со мной, то же самое можно сказать и о тюремной администрации.
Меня толкают на самоубийство, меня полностью лишили связи с семьей и родственниками. На днях моя жена родила второго ребенка и я даже не знаю кого - мальчика или девочку. Моя семилетняя дочь в этом году пошла в школу, сейчас жена лежит в роддоме, а дочь живет одна в кватрите. На каком основании меня держат в Ашхабадской тюрьме, отстранив от следствия суда, - в противовес принципу территориальности и ст.111 Конституции СССР? На каком основании я лишен прав обвиняемого? Кто дал право тюремщикам применять ко мне пытки посредством уколов сульфозина?
На каком основании скрывается мое местонахождение от моей жены, детей, сестер и матери? Кто дал тюремной медкомиссии преступное указание вынести заведомо ложное заключение относительно состояния моей психики? На каком основании растоптаны мои неотъемлемые права гражданина и человека, гарантированные мне ст. 125 Конституции СССР и Международным пактом о гражданских и политических правах, ратифицированным Президиумом Верховного Совета СССР в сентябре 1973 года?
Как видите, вопросов много, а ответов на них я не получаю.
Примите меры, восстановите законность.
11 сентября 1974 года. Лашкин В.И.
Примечание: Это заявление было переправлено мной через тюремную хозобслугу на свободу, и 23-го сентября 1974 года оно было отправлено моей сестрой Ляпиной Людмилой Ивановной в прокуратуру СССР, совместно с моими заявлениями на имя прокурора ТССР, от 5-го и 9-го сентября 1974 года.
Прокуратура СССР переслала эти три заявления в прокуратуру ТССР, а та, в свою очередь, переслала их в прокуратуру Марыйской области. На этом дело и закончилось.
Причем в сопроводительном документе из прокуратуры ТССР, за подписью прокурора Мейрабянца, дело представлено таким образом, что это, якобы, было заявление моей жены на 6-ти листах. На самом же деле, повторяю, это было три моих заявления: от 2-го, 5-го и 9-го сентября 1974 года.
